Шифр марии стюарт, королевы шотландии 11 страница

Однако, к счастью для Шербиуса, благодаря двум британским документам немецкие вооруженные силы в конце концов были вынуждены признать ценность его «Энигмы». Первым документом явился «Мировой кризис» Уинстона Черчилля, опубликованный в 1923 году, в котором содержалось сенсационное сообщение о том, как Британия получила доступ к ценнейшим немецким криптографическим материалам:

В начале сентября 1914 года в Балтийском море был потоплен немецкий легкий крейсер «Магдебург». Несколькими часами позже русские моряки подобрали тело утонувшего немецкого унтер-офицера, к груди он крепко прижимал судорожно сжатыми после смерти руками шифровальные и сигнальные книги немецких военно-морских сил и точные карты Северного моря и Гельголандской бухты. 6 сентября русский военно-морской атташе пришел повидаться со мной. Он получил сообщение из Петрограда о том, что произошло и что русское Адмиралтейство с помощью этих шифровальных и сигнальных книг смогло дешифровать часть депеш немецкого флота. Русские посчитали, что и британскому Адмиралтейству следует иметь эти книги и карты. Если мы пошлем судно в Александров, то русские офицеры доставят их в Англию.

Эти материалы помогли криптоаналитикам из «Комнаты 40» регулярно вскрывать немецкие зашифрованные сообщения. В конце концов, спустя почти десятилетие, немцы осознали, что их средства связи не обеспечивают безопасность. Наряду а этим в 1923 году Британские королевские военно-морские силы обнародовали свою официальную историю Первой мировой войны, в которой еще раз был упомянут тот факт, что перехват и криптоанализ сообщений немцев дал союзникам явное преимущество.

Эти похвальные достижения британской разведывательной службы явились результатом некомпетентности тех, кто нес ответственность за обеспечение безопасности и кто потом вынужден был признать в своем докладе что «немецкое военно-морское командование, чьи радиосообщения были перехвачены и дешифрованы англичанами, играло, если можно так выразиться, открытыми картами против британского командования».

Немецкие вооруженные силы задались вопросом, как в дальнейшем избежать повторения криптографического фиаско Первой мировой войны, и пришли к выводу, что наилучшим решением станет использование «Энигмы». К 1925 году Шербиус наладил массовое производство шифровальных машин «Энигма», которые начали поступать в армию уже в следующем году, а впоследствии использовались правительством и государственными организациями и предприятиями, к примеру, железнодорожными службами. Эти машины отличались от тех машин, которые Шербиус ранее продавал для коммерческого применения, — в них у шифраторов внутренняя проводка была иной. Поэтому владельцы коммерческого варианта «Энигмы» доподлинно не знали о правительственной и армейской модификациях.

За последующие два десятилетия немецкие вооруженные силы приобрели свыше 30 000 шифровальных машин «Энигма». Благодаря изобретению Шербиуса немецкие вооруженные силы получили самую надежную систему криптографии в мире, и накануне Второй мировой войны их связь была защищена не имеющим себе равных уровнем шифрования. Подчас казалось, что в победе нацистов «Энигма» будет играть главенствующую роль, но вместо этого она в конечном итоге привела к падению Гитлера. Шербиус прожил достаточно долго, чтобы самому увидеть успехи и провалы своей шифровальной системы. В 1929 году, катаясь на лошадях, он потерял управление повозкой и врезался в стену; умер он 13 мая от повреждений внутренних органов.

4 Взлом «Энигмы»

После Первой мировой войны британские криптоаналитики в «Комнате 40» продолжали как и прежде внимательно следить за немецкими коммуникациями. С 1926 года криптоаналитики начали перехватывать сообщения, которые ставили их в тупик. У противника появилась «Энигма», и по мере увеличения количества этих шифровальных машин возможности «Комнаты 40» по сбору разведывательных данных быстро шли на убыль. Раскрыть шифр «Энигмы» старались также американцы и французы, но и их попытки оказались безуспешными, так что вскоре они оставили надежду взломать его. Теперь у Германии стала самая безопасная в мире связь.

То, как быстро криптоаналитики союзников оставили надежду взломать «Энигму», резко контрастировало с их настойчивостью, которую они проявляли всего лишь десятилетием раньше, в Первую мировую войну. Стоящие перед перспективой поражения, криптоаналитики войск союзников не смыкая глаз трудились над тем, чтобы проникнуть в тайну немецких шифров. Создавалось впечатление, что страх являлся главной движущей силой, и что драматические события — это один из непременных факторов успешного дешифрования. Точно так же не что иное, как страх и неблагоприятная обстановка во Франции, столкнувшейся в конце девятнадцатого века с растущей мощью Германии, возродили к жизни криптоанализ. Однако после Первой мировой войны союзники больше уже никого не опасались. Вследствие разгрома Германия значительно ослабла, союзники заняли доминирующее положение, и, как следствие, их криптоаналитический пыл, казалось, угас. Численность криптоаналитиков союзников сократилась, а качество их работы ухудшилось.

Только одно государство не могло позволить себе расслабиться. После Первой мировой войны Польша возродилась как независимое государство, но ее вновь обретенному суверенитету грозили опасности. К востоку лежала Россия, государство, жаждущее распространить свой коммунизм, а на западе — Германия, отчаянно стремящаяся вновь заполучить территорию, отошедшую после войны к Польше. Для поляков, зажатых между этими двумя врагами, жизненно важна была разведывательная информация, и они создали новое шифровальное бюро — польское Бюро шифров.

Если необходимость — мать изобретения, то неблагоприятная обстановка и драматические события — это, пожалуй, мать криптоанализа. Успешность работы польского Бюро шифров иллюстрируется его достижениями во время русско-польской войны 1919–1920 гг. В августе 1920 года, когда армия большевиков стояла у ворот Варшавы, Бюро дешифровало 400 сообщений противника. Столь же результативным было и слежение за немецкими линиями связи — вплоть до 1926 года, когда Бюро также столкнулось с сообщениями, зашифрованными с использованием «Энигмы».

За дешифрование немецких сообщений отвечал капитан Максимилиан Чецкий[16], верный патриот, выросший в городе Шамотулы, центре польского национализма. Чецкий имел доступ к коммерческой модели «Энигмы», в которой были заложены все основные принципы изобретения Шербиуса. Но, к сожалению, в том, что касалось распайки проводов внутри шифраторов, коммерческая модель существенно отличалась от модели для вооруженных сил. Не зная, как идут провода в армейской модификации, у Чецкого не было шансов на дешифрование депеш, посылаемых немецкой армией. Совершенно отчаявшись, он, чтобы извлечь хоть какой-то смысл из перехваченных шифровок, как-то даже привлек к работе человека, обладающего даром ясновидения. Ничего удивительного, что и ясновидящий не сумел решить эту задачу, в чем так нуждалось Польское Бюро шифров. Это выпало на долю немцу, Ханс-Тило Шмидту, который сделал первый шаг во взломе шифра «Энигмы».

Ханс-Тило Шмидт родился в 1888 году в Берлине и был вторым сыном знаменитого профессора и его жены из аристократической семьи. Шмидт начинал свою карьеру в немецкой армии и принимал участие в Первой мировой войне, но вследствие резкого сокращения численности вооруженных сил по Версальскому договору его не посчитали нужным оставить на службе. После этого он попытался сделать себе имя в сфере предпринимательства, однако из-за послевоенной депрессии и гиперинфляции принадлежащую ему фабрику по производству мыла пришлось закрыть, а он сам и его семья разорились.

Унижение Шмидта из-за неудач усугубилось успехами его старшего брата Рудольфа, который также воевал, а впоследствии был оставлен в армии. В 20-х годах Рудольф продвигался по службе, достигнув в итоге положения начальника штаба войск связи. Он отвечал за обеспечение защищенности связи, и фактически именно Рудольф официально санкционировал применение в армии «Энигмы».

После краха своего предприятия Ханс-Тило был вынужден просить своего брата о помощи, и Рудольф устроил его на работу в Берлин в Chiffrierstelle, — в ведомство, которое осуществляло контроль и управление зашифрованной связью в Германии. Это был командный пункт шифровальных машин «Энигма», сверхсекретное подразделение, имеющее дело с особо важной и секретной информацией. Когда Ханс-Тило отправился к своему новому месту работы, он оставил свою семью в Баварии, где стоимость жизни была не слишком высока. В Берлине он жил одиноко, замкнуто и практически без средств, завидуя благополучию своего брата и обиженный на государство, которое отвергло его. Результат был предсказуем. Продавая секретную информацию об «Энигме» иностранным государствам, Ханс-Тило Шмидт смог бы заработать денег и отомстить, подорвав безопасность своей страны и нанеся вред организации брата.

Рис 41. Ханс-Тило Шмидт

8 ноября 1931 года Шмидт прибыл в Гравд Отель в бельгийском городке Вервье на связь с французским тайным агентом Рексом. В обмен на 10000 марок (что соответствует нынешним 20 000 фунтов стерлингов) Шмидт позволил Рексу сфотографировать два документа: ‘Gebrauchsanweisung für die Chiffriermaschine Enigma’ и ‘Schlusselanleitung für die Chiffriermaschine Enigma’. Эти документы являлись по сути инструкциями по пользованию «Энигмой», и хотя в них не было точного описания того, как в шифраторах выполнена проводка, однако имелась информация, позволяющая сделать о ней определенные выводы.

Так, вследствие предательства Шмидта, союзники теперь могли создать точную копию армейской «Энигмы». Этого, однако, было недостаточно, чтобы дешифровать зашифрованные «Энигмой» сообщения. Стойкость шифра зависит не от того, чтобы держать машину в секрете, а от того, чтобы хранить в тайне ее начальные установки (ключ). Если криптоаналитик хочет дешифровать перехваченное сообщение, то ему потребуется иметь точную копию «Энигмы», но помимо этого он по-прежнему должен будет отыскать тот ключ из триллионов возможных, который был применен для зашифровывания. В немецком меморандуме по этому поводу было сказано так: «При оценке стойкости криптосистемы предполагается, что противник имеет шифровальную машину в своем распоряжении».

Французская секретная служба, безусловно, оказалась на высоте, найдя такой источник развединформации в лице Шмидта и получив документы, в которых сообщалось о расположении внутренней проводки в армейской «Энигме». Французские же криптоаналитики оказались несостоятельны, и, похоже, не желали и не были способны применить эту полученную информацию. После окончания Первой мировой войны они стали чересчур уж самонадеяны и у них не было стимулирующих факторов. Французское Бюро шифров даже не побеспокоилось изготовить точную копию армейской «Энигмы», поскольку были абсолютно уверены в невозможности отыскания ключа, необходимого для дешифровки зашифрованного с помощью «Энигмы» сообщения.

Между прочим, десятью годами ранее, французы подписали соглашение о военном сотрудничестве с Польшей. Поляки проявили горячий интерес ко всему, что связано с «Энигмой», поэтому в соответствии с этим соглашением десятилетней давности французы просто передали фотографии документов, полученных от Шмидта, своим союзникам, предоставив заниматься безнадежной задачей по взлому «Энигмы» польскому Бюро шифров. В Бюро быстро осознали, что эти документы являются всею лишь отправной точкой, но, в отличие от французов, их еще подгонял страх вторжения. Поляки посчитали, что должен существовать ускоренный способ поиска ключа к зашифрованному «Энигмой» сообщению, и что если они приложат достаточно усилий, изобретательности и ума, то смогут отыскать его.

В документах, полученных от Шмидта, наряду с расположением внутренней проводки в шифраторах, также подробно объяснялась структура шифровальных книг, используемых немцами. Ежемесячно операторы «Энигмы» получали новую шифровальную книгу, где указывалось, какой ключ должен применяться на каждый текущий день. К примеру, для первого дня месяца шифровальная книга могла задавать следующий ключ текущего дня:

Расположение шифраторов и их ориентация называются установками шифраторов. Чтобы использовать заданный ключ текущего дня, оператор «Энигмы» должен был установить свою «Энигму» следующим образом:

(1) Установка штепсельной коммутационной панели: Осуществить коммутацию букв А и L , соединив их проводом на штепсельной коммутационной панели, а затем проделать ту же самую процедуру для букв Р и R , Т и D , В и W , К и F , О и Y .

(2) Расположение шифраторов: Установить 2-ой шифратор в 1-ый паз шифровальной машины, 3-ий шифратор — во 2-ой паз, а 1-ый шифратор — в 3-ий паз.

(3) Ориентация шифраторов: У каждого шифратора на наружной части выгравированы буквы алфавита, с помощью которых оператор устанавливает этот шифратор в определенном положении. В нашем случае оператор должен вначале повернуть первый шифратор так, чтобы сверху оказалась буква О , затем второй шифратор, чтобы сверху оказалась буква С и, наконец, третий шифратор, установив его таким образом, чтобы сверху была буква W .

Один из способов зашифровывания сообщений состоит в том, что отправитель зашифровывает весь дневной поток информации в соответствии с ключом текущего дня. Это означает, что в течение всего дня перед началом зашифровывания каждого сообщения все операторы «Энигмы» должны будут устанавливать свои шифровальные машины по одному и тому же предписанному ключу текущего дня. Затем, всякий раз, как потребуется передать сообщение, его вначале вводят в машину с помощью клавиатуры, записывают результат зашифровывания и отдают радисту для отправки. На другом конце радист принимает радиограмму и передает ее оператору «Энигмы», а тот вводит ее в свою машину, которая к тому времени уже должна быть установлена в соответствии с заданным ключом текущего дня. В результате будет получено исходное сообщение.

Такой способ вполне безопасен, однако его стойкость снижается из-за многократного использования только одного ключа текущего дня для зашифровывания сотен сообщений, которые могут передаваться каждый день. Вообще-то, по правде говоря, если для зашифровывания огромного количества информации используется один-единственный ключ, то для криптоаналитика становится проще определить его. Большой объем идентичным образом зашифрованной информации дает криптоаналитику больше шансов отыскать этот ключ. Так, например, возвращаясь к простым шифрам, взломать одноалфавитный шифр с помощью частотного анализа гораздо легче, если имеется несколько страниц зашифрованного текста, а не лишь пара предложений.

Поэтому, в качестве дополнительной меры предосторожности, немцы сделали хитроумный ход: они использовали установки ключа текущего дня для передачи нового разового ключа для каждого сообщения. Для разовых ключей установки на штепсельной коммутационной панели и расположение шифраторов будут теми же, что и для ключа текущего дня; отличие состоит только в ориентации шифраторов. Поскольку новой ориентации шифраторов в шифровальной книге нет, отправитель должен сообщить о ней получателю. Вначале отправитель настраивает свою машину в соответствии с установленным ключом текущего дня, в котором указана и ориентация шифраторов, допустим, QSW. Затем для разового ключа он устанавливает новую, произвольно выбранную ориентацию шифраторов, скажем, PGH . Далее отправитель зашифровывает PGH в соответствии с ключом текущего дня. Разовый ключ вводится в «Энигму» дважды — для обеспечения двойного контроля получателем. К примеру, отправитель может зашифровать разовый ключ PGHPGH как KIVBJE . Обратите внимание, что два PGH зашифровываются по-разному (первое как KIV , а второе как BJE ); это происходит из-за того, что шифраторы «Энигмы» поворачиваются после зашифровывания каждой буквы и меняют способ шифрования. После этого отправитель меняет ориентацию шифраторов на своей машине на PGH и зашифровывает основную часть сообщения с этим разовым ключом. У получателя машина первоначально установлена в соответствии с ключом текущего дня — QCW. В машину вводятся первые шесть букв пришедшего сообщения, KIVBJE , и в результате высвечивается PGHPGH . В результате получатель узнает, что он должен установить свои шифраторы в положение PGH , — это и есть разовый ключ, — и сможет после этого расшифровать основной текст сообщения.

Это эквивалентно тому, как отправитель и получатель договариваются об основном ключе шифрования. Только вместо использования этого единственного основного ключа шифрования для зашифровывания всех сообщений его применяют для зашифровывания нового ключа, а само сообщение зашифровывают этим новым ключом. Если бы немцы не ввели разовые ключи, тогда тысячи сообщений, содержащих миллионы букв, передавались бы зашифрованными одним и тем же ключом текущего дня. Если же ключ текущего дня используется только для передачи разовых ключей, то им зашифровывается небольшой кусочек текста. Допустим, в течение дня пересылается 1000 разовых ключей, тогда ключом текущего дня зашифровывается всего-навсего 6000 букв. И поскольку каждый разовый ключ выбирается случайным образом и используется для зашифровывания только одного сообщения, то с его помощью зашифровывается только текст незначительного объема, — лишь нескольких сотен знаков.

На первый взгляд система выглядит неуязвимой, но польских криптоаналитиков это не обескуражило. Они были готовы проверить каждую тропку, чтобы отыскать слабое место у шифровальной машины «Энигма» и в использовании ключей текущего дня и разовых ключей. В противоборстве с «Энигмой» главными теперь стали криптоаналитики нового типа. Веками считалось, что наилучшими криптоаналитиками являются знатоки структуры языка, но появление «Энигмы» заставило поляков изменить свою политику подбора кадров. «Энигма» была электромеханической шифровальной машиной, и польское Бюро шифров рассудило, что для ученого шансов взломать эту машину гораздо больше. Бюро организовало курс по криптографии и пригласило двадцать математиков; каждый из них поклялся хранить тайну. Все они были из познаньского университета. Хотя этот университет и не считался самым лучшим академическим учреждением в Польше, но его преимущество в данном случае заключалось в том, что располагался он на западе страны, на территории, которая до 1918 года была частью Германии. Поэтому-то эти математики свободно говорили по-немецки.

Трое из этих двадцати продемонстрировали способность раскрывать шифры и были приглашены на работу в Бюро. Самым способным из них был застенчивый, носящий очки, двадцатитрехлетний Мариан Реевский, который прежде изучал статистику, чтобы в будущем заняться страхованием. Он и в университете был весьма способным студентом, но только в польском Бюро шифров нашел свое истинное призвание. Здесь он проходил обучение, разгадывая обычные шифры, прежде чем перейти к более неприступной задаче «Энигмы». Трудясь в полном одиночестве, он полностью сосредоточился на запутанности машины Шербиуса. Будучи математиком, он постарался всесторонне проанализировать работу машины, изучая влияние шифраторов и кабелей штепсельной коммутационной панели. Но, как и все в математике, его работа требовала не только вдохновения, но и логического мышления. Как сказал один из военных математиков-криптоаналитиков, творческий дешифровальщик должен «волей-неволей ежедневно общаться с темными духами, чтобы совершить подвиг интеллектуального джиу-джитсу».

Реевский разработал стратегию атаки на «Энигму» исходя из того, что повторение является врагом безопасности: повторения приводят к возникновению характерного рисунка — структуры сообщения, и криптоаналитики благоденствуют на структурах. Самым явным повторением при шифровании с использованием «Энигмы» был разовый ключ, который зашифровывался дважды в начале каждого сообщения. Если оператор выбирал, к примеру, разовый ключ ULJ , то он должен был зашифровать его дважды, так что ULJULJ мог приобрести вид PEFNWZ , и вначале посылался этот набор букв, а затем само сообщение. Немцы требовали такого повторения, чтобы избежать ошибок вследствие радиопомех или оплошности оператора. Но они не предполагали, что из-за этого возникнет угроза безопасности машины.

Каждый день Реевскому передавали новую пачку перехваченных сообщений. Все они начинались шестью буквами повторяющегося трехбуквенного разового ключа, все были зашифрованы с использованием одного и того же ключа текущего дня. Например, он мог получить четыре сообщения, начинающихся со следующих зашифрованных разовых ключей:

В каждом из этих случаев 1-я и 4-я буквы являются одной и той же зашифрованной буквой — первой буквой разового ключа. Точно так же 2-я и 5-я буквы являются одной и той же зашифрованной буквой — второй буквой разового ключа, а 3-я и 6-я буквы — третьей буквой разового ключа. Так, в первом сообщении, L и R являются одной и той же зашифрованной буквой — первой буквой разового ключа. Причина, почему одна и та же буква зашифровывается по-разному, вначале как L , а затем как R , заключается в том, что между двумя зашифровываниями первый шифратор «Энигмы» продвинется на три шага и способ шифрования изменится.

То, что L и R являются одной и той же зашифрованной буквой, позволило Реевскому вывести еле уловимую связь с начальной установкой машины. При некотором начальном положении шифратора, которое неизвестно, первая буква ключа текущего дня, который опять-таки неизвестен, зашифровывается в L , а затем, при другом положении шифратора, который передвинулся на три шага от начального, по-прежнему неизвестного положения, та же буква ключа текущего дня, который также по-прежнему неизвестен, преобразуется в R .

Эта связь представляется смутной, так как здесь полно неизвестностей, но она хотя бы показывает, что буквы L и R неразрывно связаны с исходной установкой «Энигмы» — с ключом текущего дня. При перехвате новых сообщений можно найти другие соответствия между 1-й и 4-й буквами повторяющегося разового ключа.

Все они отражают исходную установку «Энигмы». Например, из второго сообщения видно, что существует связь между М и X , из третьего — между J и М и из четвертого — между D и Р . Реевский начал суммировать эти соответствия, сводя их в таблицу. Для четырех сообщений, которые мы пока имеем, таблица дает наличие связей между (L, R ), (М, X ), (J, М ) и (D, Р ):

Если бы у Реевского было достаточное количество сообщений, отправленных в какой-нибудь один из дней, то он смог бы завершить составление алфавита соответствия. Ниже приведена заполненная таблица соответствий:

У Реевского не было никаких догадок ни о ключе текущего дня, ни о том, какие выбирались разовые ключи, но он знал, что они есть в этой таблице соответствий. Если бы ключ текущего дня был другим, то и таблица соответствий была бы совершенно отличной. Следующий вопрос заключался в том, можно ли найти ключ текущего дня из этой таблицы соответствий. Реевский приступил к поиску в таблице характерных рисунков — структур, которые могли бы послужить признаком ключа текущего дня. В итоге он начал изучать один частный тип структуры, который характеризовал цепочку букв. В таблице, к примеру, А в верхнем ряду связана с F в нижнем ряду. Перейдя в верхний ряд и найдя там F , Реевский выяснил, что F связана с W . Снова перейдя в верхний ряд и отыскав там W , он обнаружил, что, оказывается, связана с А , то есть он вернулся к тому месту, откуда начал поиск. Цепочка завершена.

Рис 42. Мариан Реевский

Для остальных букв алфавита Реевский создал похожие цепочки. Он выписал все цепочки и отметил в каждой из них количество связей:

До сих пор мы рассматривали только соответствия между 1-й и 4-й буквами шестибуквенного повторяющегося ключа. В действительности же Реевский проделал то же самое для соответствий между 2-й и 5-й буквами и между 3-й и 6-й буквами определяя в каждом конкретном случае цепочки и количество связей в каждой из них.

Реевский обратил внимание, что каждый день цепочки изменялись. Иногда встречалось множество коротких цепочек, иногда лишь несколько длинных. И разумеется, в цепочках менялись буквы. То, какими были эти цепочки, зависело, несомненно, от параметров установки ключа текущего дня — совокупного влияния установок на штепсельной коммутационной панели, взаимного расположения и ориентации шифраторов. Однако оставался вопрос, как же Реевскому из этих цепочек найти ключ текущего дня? Какой ключ из 10 000 000 000 000 000 возможных ключей текущего дня соответствовал конкретной структуре цепочек? Количество вероятностей было просто огромным.

И именно в этот момент Реевского озарило. Хотя и установки на штепсельной коммутационной панели, и взаимное расположение, и ориентация шифраторов оказывали влияние на элементы цепочек, но их вклад можно было в какой-то степени разделить. В частности, у цепочек есть одно свойство, целиком зависящее от установок шифраторов и никак не связанное с установками на штепсельной коммутационной панели: количество связей в цепочках зависит исключительно от установок шифраторов. Возьмем, к примеру, вышеприведенный пример и предположим, что ключ текущего дня требует перестановки букв S и G на штепсельной коммутационной панели. Если мы изменим этот элемент ключа текущего дня, сняв кабель, с помощью которого осуществляется перестановка этих букв S и G , и используем его, чтобы выполнить перестановку, скажем, букв Т и К , то цепочки изменятся следующим образом:

Некоторые буквы в цепочках изменились, но, что важно, количество связей в каждой цепочке осталось тем же. Реевский нашел то свойство цепочек, которое зависело лишь от установок шифраторов.

Полное число установок шифраторов равно количеству взаимных расположений шифраторов (6), умноженному на количество ориентаций шифраторов (17 576), что составляет 105 456. Поэтому вместо того, чтобы беспокоиться о том, какой из 10 000 000 000 000 000 ключей текущего дня связан с конкретной группой цепочек, Реевский смог заняться гораздо более простой задачей: какая из 105 456 установок шифраторов связана с количеством связей в группе цепочек? Это число по-прежнему велико, но все же примерно в сотню миллиардов раз меньше общего числа возможных ключей текущего дня. Другими словами, задача стала в сотню миллиардов раз проще — уже в пределах человеческих возможностей.

Реевский поступил следующим образом. Благодаря шпионской деятельности Ханс-Тило Шмидта, он получил доступ к точным копиям шифровальных машин «Энигма». Его команда приступила к кропотливой проверке каждой из 105 456 установок шифраторов и каталогизации длин цепочек, которые образовывались при каждой установке. Потребовался целый год, чтобы завершить создание такого каталога, но, как только в Бюро были накоплены данные, Реевский смог, наконец, приступить к распутыванию шифра «Энигмы».

Ежедневно он просматривал зашифрованные разовые ключи — первые шесть букв перехваченных сообщений, и использовал данную информацию для подготовки своей таблицы соответствий. Это позволило ему выписать цепочки и установить количество связей для каждой из них. К примеру, анализируя 1-ю и 4-ю буквы, можно получить четыре цепочки с 3, 9, 7 и 7 связями. При анализе 2-й и 5-й букв также получаются четыре цепочки с 2 3, 9 и 12 связями. А анализ 3-й и 6-й букв дает в результате пять цепочек с 5, 5, 5, 3 и 8 связями.

У Реевского и сейчас не было никаких предположений о ключе текущего дня, но он знал, что в результате его применения получаются 3 группы цепочек; количество цепочек в группе и связей в каждой из них указаны ниже:

Реевский мог теперь воспользоваться своим каталогом, в котором были представлены все установки шифратора, проиндексированные в соответствии с тем, какой вид цепочек получается при каждой конкретной установке. Найдя запись в каталоге, содержащую требуемое количество цепочек с соответствующим количеством связей в каждой, он сразу же определял установки шифраторов для каждого конкретного ключа текущего дня. Цепочки оказались фактически «отпечатками пальцев», уликой, которая выдавала исходное взаимное расположение и ориентацию шифраторов. Реевский действовал словно детектив: он мог отыскать на месте преступления отпечаток пальца, а затем по базе данных выявить подозреваемого, которому этот отпечаток принадлежит.

Хотя Реевский и нашел ту часть в ключе текущего дня, которая определяется шифратором, но ему по-прежнему требовалось выяснить установки на штепсельной коммутационной панели. Несмотря на то что существует около сотни миллиардов возможностей для установок на штепсельной коммутационной панели, это было уже сравнительно несложной задачей. Реевский начал с того, что установил шифраторы на своей копии «Энигмы» в соответствии с вновь найденной частью ключа текущего дня, которая определяется шифратором. Затем он вытащил все кабели из штепсельной коммутационной панели, так что эта панель перестала оказывать какое-либо влияние. Далее он брал фрагмент перехваченного шифртекста и вводил его в «Энигму». По большей части это приводило к появлению совершенно бессмысленного текста, поскольку расположение кабелей на штепсельной коммутационной панели было неизвестно, и их у него на панели попросту не было. Однако время от времени появлялись смутно опознаваемые выражения, как, например, alliveinbelrin,которое, по всей видимости, должно означать «arrive in Berlin ». Если предположение верно, то это значит, что буквы R и L должны быть соединены кабелем на штепсельной коммутационной панели, осуществляющим их перестановку, буквы же А , I , V , Е , В и N при этом кабелями не соединены. Анализируя другие фразы, можно найти другие пять пар букв, которые меняются местами друг с другом с помощью кабелей на этой панели.

Статьи к прочтению:

Королева при исполнении (2018). 1 серия. Мелодрама, комедия.

Похожие статьи: