Земля.
Цитадель. Зал заседаний Большого Совета
Трижды мигнул мягкий свет, источаемый веществом потолка и стен. Игорь Всеволодович Бортников погладил ладонями лысину и занял место председателя. Вырезанное из гранита кресло на ощупь показалось деревянным, но здесь осязание может обманывать. Как и зрение.
Надо сосредоточиться, Премьер Планетарного Правительства обязан соответствовать. Он снова вздохнул, вспомнив годы заточения в Шамбале. Слишком быстрые перемены для сознания, отягощённого возрастом тела.
Члены Комитета Пятнадцати, мозг Правительства Земли, занимали места по правую руку, Верховные Исполнители – по левую. Десять из Пятнадцати – подростки, совсем мальчики. Как хочется увидеть их совершеннолетие…
Вице-премьер Демьян Прохоров, москвич-земляк, кивнул ему с юношеской открытой улыбкой и тут же перевёл взгляд на советника Эрланга. Кумир юных гениев, лишённых детства и юности, фаэт-революционер, человек-загадка! Равновесие цивилизаций держится на нём одном. Остановив взгляд на ало-чёрной ленточке, перетянувшей лоб советника, Бортников поднялся.
– Начнём работу. Определяю направление мозгового штурма. Центральным аналитическим органом Земли стать мы смогли. Но исполнительная власть полупризрачна. Без силовой поддержки департаменты не имеют веса, распоряжения не выполняются. Давайте думать, как продвинуться вперёд.
Игорь Всеволодович сел и «услышал» приглашение Эрланга к закрытому обмену мыслями.
Эрланг-Кронин…
Леран Кронин отказался от поста Правителя Земли и Системы и вынудил принять эту должность Бортникова. Потом Леран нашёл Демьяна, потом собрал всех… И вручил им власть над людьми и фаэтами. Впрочем, кое-какую власть ребята уже имели.
«А вот мы рождаемся почти взрослыми, – остановил его размышления Эрланг, – Фаэты на Земле не имеют детства. Из нас никогда не получится Комитета Пятнадцати. Стиль мышления не тот. Нет, Игорь, не то… У ребят нет определённого стиля, нет парадигмы, задающей ограничения».
«Самоорганизацию хаоса я воспринимал как нонсенс. Поначалу. Правда, альтернативы не было. Мы поверили, а они сделали. Минимум принуждения, максимум свободы. Свободы мысли и воли. А ведь они только начинают…»
«Не на пустом же месте. Мы сохранили каркас ООН, внедрив в него элементы военно-политических союзов и отдельных служб некоторых государств. Теперь всё, что осталось после всеобщего развала, действует в едином ключе…»
«Благодаря вам, фаэтам. Иначе…»
«Заслуга братьев в ином, – они вовремя взяли контроль над средствами стратегического и оперативно-тактического поражения. Человечество стояло на пороге самоуничтожения. Мы могли бы ликвидировать все вооружённые силы. Хорошо, что не сделали…»
Свежие воспоминания увели мысли Бортникова в сторону от диалога с Эрлангом.
…Шахты баллистических ракет, мобильные ядерные установки, склады химического и бактериологического оружия, энергоустановки, запасы продовольствия, горючего и иного имущества… Сколько их, жизненно важных и смертельно опасных объектов, накопила Земля. Чего стоят орбитальные станции и спутники: все либо чисто военные, либо двойного назначения.
Первые попытки вооружённых группировок овладеть всем этим добром… Фаэты развеяли их в прах.
Игорь Всеволодович вернулся к теме мыслеобмена.
«Демьян обеспокоен тем, что обозначены только контуры порядка. Они пойдут дальше, и пойдут быстро. Они научились просчитывать следствия своих решений. Этим объясняется тема сегодняшней встречи».
«Детям Земли не хватило пары лет, чтобы самим изменить политическую структуру мирового сообщества. Теневое Интернет-правительство они создали накануне известия о Вторжении. Они имеют свою философию, идеологию…»
«Они составят основы нового мира?»
Бортников спросил и внимательнее прислушался к ведомой Демьяном Прохоровым мозговой атаке.
– …Банды «Диких копов» контролируют территорию обеих Америк. Шеф – некий Брук. Его организация стремится охватить влиянием всю планету.
– «Дикие копы» делают то, чего не успевают наши оперотряды.
– Гангстеры… Устроили свой суд, на месте объявляют и исполняют приговоры. Помилование или смертная казнь – третьего у них нет. Игнорирование Планетарного правительства…
– Нет. Они объявляют нам о нашей слабости. Простые люди симпатизируют «Копам Брука», даже помогают им. Самые крутые преступники бледнеют при одном упоминании имени Брука.
Бортников сообщил Эрлангу:
«Этот неизвестный нам Брук собрал бывших полицейских, агентов ФБР и ЦРУ, спецназовцев из североамериканских штатов. У них хорошая инфраструктура: базы снаряжения, техники, оружия. Сила немалая».
«Интернет-сети Брука контролируются Комитетом Пятнадцати. Ребята надеются взять над ними контроль».
«Но Интернет разрушен!?»
«Не совсем. Беспроводные системы действуют».
Демьян подвёл первый итог:
– Решение по «Диким копам» оставляем до появления новых фактов и выяснения личности Брука.
Ян Зарка, куратор военного вопроса в Комитете, перевёл обмен мнениями в иное русло:
– Предпринята ещё одна попытка достичь Контакта с Чёрной планетой. Мы предложили ей помощь в отыскании оптимального места в Системе и мирную адаптацию в новом мире. Результатов нет.
Бортников встрепенулся: он ничего об этом не знал! Зарка, сын фаэта и земной женщины, – таких в Комитете Пятнадцати пятеро, – преподнёс сюрприз. Эрланг подсказал: Ян действовал в обход запрета на личностное посещение Чёрной планеты членами Планетарного правительства.
Юлия Данн поправила Яна:
– Отчего же! Результат есть. Я проанализировала: ответа нет и не будет по одной причине, – они просто не принимают нас в расчёт. Мы для них фактор не существенный.
– Или не существующий! Для их бодрствующего мозга мы мертвы. Уже! Так, Юлия?
– Точно. Они считают себя единственными хозяевами Системы. Подозреваю, в какой-то степени они уже контролируют нас.
Пришло время встрепенуться, забеспокоиться и Эрлангу. Двухмесячное отсутствие в связи с путешествием к Сфере Оорта… Ян Зарка доложил об ещё одной сенсации:
– Во время психовизита на Чёрную я обнаружил образование, подобное тому, что открыл Денис Салтыков на обломке мега-Фаэтона. Затем образование исчезло: ни зеркала, ни пирамидок больше не видели. Важно ещё, что двигателя, каким был оснащён Фаэтон, на Чёрной не имеется.
– Выходит, мы не знаем, что движет планетой? – спросил Сэнди Высоковский
– Не знаем, – сказал Демьян, – Поэтому работы на рубеже Безопасности более чем оправданы.
«Игорь, мы с тобой упустили и продолжаем упускать нечто важное, – мысль Эрланга выдавала встревоженность, – Они нащупали больное место. Но сами не смогут…»
«Враг нас мистифицирует? Он знает о нас слишком много? Осведомитель? Как такое возможно?!»
Игорь Всеволодович заёрзал в кресле; оно вдруг потеряло теплоту и удобность дерева. Холодное ощущение близости провала, пропасти на пути, по которому все они идут… Как остановиться, чтобы оглядеться? Чтобы увидеть то, чего не заметили и не замечаем на ходу?
– Нам нужна новая геральдика! – совсем уж неожиданно потребовал Майлс Шиф, тоже полуфаэт.
«А ведь основной диалог они ведут «под столом». В словах фиксируются лишь вехи, лишь внешние признаки работы общей мысли. Эрланг спокоен, он сегодня – Леран Кронин».
– …Змея, кусающая себя за хвост, – обозначение вечности. Разве можно отобразить вечность в преходящем? Утвердим временную эмблему новой Земли.
«Кто это сказал? – Игорь Всеволодович почувствовал, что устаёт, – Я перестаю соответствовать должности…»
А Майлс уже поднял над головой кусок картона, с рисунком.
…Шар Земли без континентов, всего десяток островов. По четырём сторонам света к земному шару примыкают четыре фигурки. На севере дракон, на юге дельфин; слева фаэт, справа землянин.
Герб нового земного сообщества…
А Демьян Прохоров загонял начальника в новый тупик:
– А как дела с созданием новой логики мира?
Ответила Юлия Данн:
– Основные структурные единицы сформулированы. Проблема во внутренних соотношениях. Но она разрешима. Мы успеем.
Демьян мимикой изобразил высшее удовлетворение.
Игорь Всеволодович не удержался от улыбки: «Старая человеческая догадка… Кажется, звучала она так: структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира. Скажем, если нет в языке понятия «Красное», то радуга видится шестицветной».
Роберт Клуни выражался книжно, и, по-видимому, на том же уровне он и размышлял:
– На текущий момент как земляне, так и фаэты имеют дело всего лишь со сторонами-гранями Майи, с отражениями отражений. Искажения, в том числе определяемые пси-эффектами, не учитываются. Отсутствует единая картина мира, и мы творим хаос, а не упорядоченный мир…
«Вот так, Игорь! Язык человека творит человеческий мир… Всё начинается от слова. Они ставят задачу: объективировать внутреннюю и внешнюю речь».
«Именно! Я думал над этим во время затворничества в Шамбале. Очистить язык, освободиться от иллюзорных реальностей… На первых порах ограничить смысл понятий. Вначале – ключевых, затем – наиболее распространённых. В компьютерной реальности новый язык они уже создали? И, видимо, он готов к экспансии за пределы интернетовских гиперпространственных баз существования».
«Ты заговорил как Роберт. Надеюсь, они понимают, что широкое внедрение новой речевой реальности возможно после победы. Или поражения… Иначе нововведение станет лишним аргументом неустойчивости и раздора».
«О нет! Если бы они не смотрели на длинный шаг вперёд, то не поставили бы проблему. На то у нас Комитет Пятнадцати, а не совет старцев, цепляющихся за привычное».
Юлия Данн отвечала на чей-то вопрос:
– Поэзия? Новая поэзия придёт после, когда язык оживёт. Пушкин с Бёрнсом будут иметь не худшие переводы. А кому понадобится, – те прочтут их на древних наречиях. Сузить круг восприятия легче, чем расширить…
Начальник правительственной охраны Эрнест Мартин приоткрыл дверь и нашёл взглядом Бортникова. Игорь Всеволодович поднялся и вышел навстречу. Мартин почтительно склонил голову перед премьером и передал ему видеодиск и бумажный пакет под сургучной печатью. Бортников вернулся к столу и занял место рядом с Эрлангом. Советник, сидящий на заседаниях напротив премьера, всегда держал рядом резервное кресло. Пока персональный компьютер разбирался с диском, Эрланг вскрыл печать и ознакомился с содержанием пакета. Заметно повеселев, он остановил продолжающийся мозговой штурм. Всё равно подросткам требовался перерыв.
– Господа Комитет! Приятная новость: у нас новый союзник. Свежая информация о «Нео-Силлабусе». Оказывается, мы его недооценили. У меня неопровержимые доказательства: «Нео-Силлабус» – ведущий дестабилизатор всего социума. Тут имеется и намёк на действие некоего внешнего фактора. Вот вам ещё задачка.
– Источник достоин доверия? – спросил Демьян.
– Абсолютно! – заверил его Эрланг, – Я знаком с ним достаточно близко. Только благодаря этому обстоятельству он счёл возможным обратиться к нам открыто.
Компьютер справился с защитой диска, но Бортников остановил воспроизведение. Скорее всего, запись подтверждает данные пакета.
– Автор послания присутствовал, – незримо, он это умеет, – на организационном собрании «Нео-Силлабуса». Во главе свежей секты встали двое. Чёрный папа Ранверсер, генерал ордена иезуитов; Иосиф Смит, пророк мормонов.
– Но Иосиф Смит – это же девятнадцатый век! – удивилась Памела Шиф, единственная дама в правительстве, чей возраст превысил сорокалетний рубеж.
– Этот Иосиф Смит недавно назывался Морисом Болдуином. К нему ещё вернёмся, – перелистал страницы Эрланг, – Генерал Ранверсер и есть неизвестный нам до сего времени вдохновитель избиения учёной братии и разрушения научных учреждений. Забытый документ католической церкви возрождён с его подачи. Ранверсера поддержали все ордена и секты. В том числе исторгнутый недрами православия «Славянский Ангел». Демьян, на него есть информация?
Прохоров кивнул и начал поиск нужного файла на своём компьютере.
– Прекрасно, – продолжил Эрланг, – Пророк из штата Мэн при множестве свидетелей вышел из вод Солёного озера в белых одеждах, подаренных ангелом Морони, и немедленно принялся вещать. Выйдя из волн, направился в свою стеклобетонную резиденцию. Тут и началось… К сожалению, я пропустил сей исторический момент.
– Солт-Лейк-Сити! – с интересом воскликнул Роберт Клуни, – Единственный город в Северной Америке, где сохранён прежний порядок. Даже электричество действует. Теперь ясно…
– Иезуит и мормон, – двуединая глава «Нео-Силлабуса». Да, учредительное собрание весьма представительное. Вот, пожалуйста, францисканец, вождь «Братьев Свободного Духа». А за ним – сотни монастырей, где готовят боевиков.
– Обстановка такая, что десяток подготовленных и организованных людей могут подчинить себе территорию целого государства, – грустно сказал Жак Марсель, ещё один взрослый член Комитета Пятнадцати.
– А вот… Любопытнейшая личность. Чжижень, «истинный человек» из Китая. Будет покруче мормона Смита, – тоже «пророк» плюс живое олицетворение живого Космоса. Для миллионов за его спиной смерти не существует… В пакете досье на всех организаторов и вожаков «Нео-Силлабуса».
Бортников в задумчивости заметил:
– Сведения сверхсекретные. Хозяин пакета рисковал головой.
– Мартин, посланец, естественно, не знает, от кого пакет и диск? – спросил Эрланг.
– Никакого представления. Мы его проверили, в башке пусто.
– А мы вот сейчас познакомимся с нашим тайным доброжелателем, – Эрланг кивнул Бортникову, и тот вывел информацию с диска на настенный экран.
Мужчина средних лет, лицо красивое, привлекающее, усталое. Полуоткинутый капюшон скрывает широкие плечи. Голос спокойный, нейтральный…
– Рад оказаться полезным Комитету Пятнадцати. Но цель моя – оказать услугу Лерану Кронину.
Голова на экране повернулась точно в ту сторону, где сидел Эрланг, создав эффект виртуального присутствия.
– Леран и представит меня вам. Комитет упустил появление опаснейшего отрицательного фактора. «Нео-Силлабус», – это второй фронт. Фронт в тылу предстоящей борьбы. Не допустите. Займитесь также второй проблемой: в ближнем вам круге действует агент. Он связан не только с «Нео-Силлабусом», но и с Чёрной планетой. Как и кто он, не знаю. Известно прозвище – Аполлион. Теперь, Леран Кронин, останови воспроизведение и представь меня. После чего я закончу обращение к Комитету.
Эрланг назвал имя Агасфера, чем вызвал лёгкое замешательство. Пришлось изложить краткую историю последних лет «вечного странника».
– «Общество», которым руководил не один я, – продолжал с экрана самый таинственный землянин, усмехнувшись в направлении сидящего молча Эйбера («неужели он заранее знал, кто где сядет?» – подумал Леран), – ушло в тень следом за мной. Я сохранил основные кадры. Мы не будем действовать как «Дикие копы», на свой страх и риск. Ошибок сделано предостаточно. Предлагаю печально известное «Общество Агасфера» в качестве основы новой планетарной полиции. Займёмся «Нео-Силлабусом». Потом – посмотрим… В противном варианте мы уйдём навсегда. Да будет так, как решит Леран Кронин.
Эрланг опустил руки на пакет с бумажным досье и оглядел присутствующих. Столь нежданное и театрально преподнесённое появление Агасфера подействовало на всех, не только юных. Роберт Клуни, ведущий сектор общественной психологии, куда включили и религию, пребывал в растерянности.
– А я считал, что погромы учёных не имеют единой основы. Думал, деморализованные армейские группы… Это моё упущение. Новый «Силлабус» много страшнее «Диких копов» Брука.
Рик Уоллес, именующий себя «свободным комиссаром» Комитета, добавил:
– Упущение не только твоё. Информационное обеспечение никуда не годится. Сеть должна проникнуть во все уголки. А людей не хватает. Среди семи миллиардов не можем выбрать пару-тройку тысяч…
Бортников понял: предложение Агасфера прошло, «вечный жид» обрёл легальную «государеву службу».
По уже сложившемуся обычаю «под занавес» шли кадровые назначения и перестановки ключевого уровня. Одно назначение уже состоялось. На очереди второе и последнее: креатура Советника правительства на должность командира Рубежа Безопасности – Денис Исидорович Салтыков.
Ожидавший приглашения с раннего утра, он вошёл в зал заседаний предельно серьёзный, с глазами навыкат. Ударил каблуками о звонкий гранит, чётко повернулся, вытянул руки по швам и громко назвал себя. И тут же, не сделав и секундной паузы, сказал, сверля преданным взглядом Эйбера:
– Ну вы, мужики, даёте! Столько просидеть без завтрака! И я теряю вес в тамбуре, как солдат на киче. Хоть распорядились бы, что ли… Ну и народ…
«Народ» сидел и смотрел, ошеломлённый натиском. До тех пор, пока Эрланг с Бортниковым не захохотали.
– Вполне справедливо, – борясь со смехом, согласился Игорь Всеволодович, – Сейчас и подкрепимся. Ждали вас и последней звезды. Мы с вами в равных условиях. На киче как на киче.
Он ещё раз хохотнул, а Денис расплылся в улыбке:
– Другое дело. Война войной, а обед – по распорядку.
Мартин, с интересом поглядывая на невысокого круглого русского, которому, на первый взгляд, пристало работать в цирке, а не командовать первой линией обороны Солнечной системы, быстренько организовал кофе и закуски.
Салтыков ограничился чашечкой кофе и небольшим бутербродом с сыром. Затем потёр кулаком покрасневший нос и заявил:
– Вот так! Я что? Я теперь готов служить верой и правдой. От тайги до британских морей… А прикажете, и дальше.
– До каких морей? – не понял Жак Марсель.
– До любых, мальчики, – без улыбки пояснил Денис, – До млечных и даже внегалактических.
Страницы досье на кандидата светили на дисплеях. Бортников считал – это лишнее. Предложения Эрланга всегда проходили с первой подачи. Прохоров с коллегами переглянулись, и юный заместитель премьера сказал:
– Мы, конечно, согласны, – тут он, виновато посмотрев на советника, вздохнул, – Но с маленькой поправкой. Мы назначаем Салтыкова Дениса Исидоровича Главкомом планетной группировки и вводим его в Комитет Пятнадцати на правах военного советника. Ведь число советников не влияет на название Комитета?
– На число плевать! – исключительно по-земному, не по-фаэтянски, едва заметно подмигнув Бортникову, отреагировал Эрланг, – Но обоснуйте!
Демьян закашлялся, опустив глаза.
– Наш банк человеческого материала…Простите, я хотел сказать список людей, способных… Вы понимаете? Мы крайне ограничены в ресурсах. Ситуация требует резерва, двойного комплекта. А у нас первый эшелон никак не укомплектуется…
– А причём тут Салтыков, ребята? – спросил Бортников, прикрывая рот ладонью.
– Обосновываю! – справился Демьян с волнением, – Не исключено, мы сдадим Рубеж Безопасности. Останется жидкая сеть фортов на крайних планетах и спутниках гигантов. Пояс астероидов более-менее укрепить успеем. Там проиграем – надежда всё равно будет жить. Но если сдадим Землю – потеряем всё! До сего дня мы не видели приличной кандидатуры… Денис Исидорович Салтыков назначается Главкомом планетарной обороны. Большинством голосов. Он нужен Земле. Будет нужен. А если не пригодится на этом месте, значит, – нам и ему сильно повезло.
Денис переводил недоумевающий взгляд с одного лица на другое. Мальчики, все не старше пятнадцати-шестнадцати лет, держались уверенно.
– Ну, если Земле требуется исключительно Салтыков, – Эрланг улыбнулся светло и радостно, развёл руками, – Нет проблем. Поздравим Дениса Исидоровича. Только помните: он не любит воевать на голодный желудок. И не терпит, если пропускают первое «и» в отчестве. И не большинством, Демьян, а единогласно.
Советник и премьер провожали свежеиспечённого Главкома в Департамент Обороны. Салтыков, разглядывая подземелья Цитадели, шёл молча. И только перед дверью Департамента негромко и смущённо заговорил:
– Так… Надо же… Ну да ладно, Земля так Земля!
Тут он полностью овладел собой и сказал с хитроватой усмешкой:
– Господа начальники, а вы заметили одно прелюбопытнейшее явление? Идёт русификация высшего эшелона власти. Ещё чуть – и Шамбала станет Беловодьем. Как вам такое?
Игорь Всеволодович задержал руку перед сенсором входа и сказал:
– Действует исторический закон: чем тяжелее, тем больше Невтонов рождает земля русская. Вот и пошёл всплеск. Особо среди юных.
– Да, мы с вами как раз самые юные, – хмыкнул Салтыков, – Но это шутка с долей юмора. А теперь – прошу к себе в апартаменты.
Он решительно коснулся рукой сенсора; монолит камня медленно пошёл в сторону…
Земля.
Восточно-Тихоокеанское побережье.
Нью-Прайс. Район Аквалота № 12.
Леда осторожно коснулась пальчиками ноги тёмной воды и отступила на мокрый песок.
– Леран, а песка всё меньше…
– Океан движется, – отозвался он так же вполголоса, – Ещё месяц-два, и наш посёлок станет подводным.
– А потом что? Сент-Себастьян, Мэн-Сити… Не верится, что так будет.
– Просто не хочется верить, Леда. Но океан сильнее нас. Планета устала от людей.
– Смотря каких… Ой, Элиа!
…Фиолетовая дуга блеснула отражением солнца, фонтан брызг, щёчки, свист. Хитрое дружелюбие взгляда… Конечно, это Элиа…
– А где Ириан? – Леран почувствовал его, понял игру, и только потому спросил.
– Он играет с нами в прятки, – Леда зашла в воду по колени, край платья намок, отяжелел; и она сразу стала тоньше, почти такой, какой её вызволили из психиатрической лечебницы. Когда это было?
– …Он ждёт тебя, Леран. Ты пойдёшь?
Он не ответил. Ему хотелось не говорить, а слушать. Наверное, Ириан разобрался, и взметнулся над водой чёрной радугой. Радости дельфинов нет предела: быть рядом с людьми, которых любишь, – блаженство. Дельфины не видят разницы между землянами и фаэтами. Как и Леда. Но ведь Леда считает, что люди и с дельфинами одной крови.
– У Элиа с Ирианом семья на всю жизнь. Леран, ты знаешь, дельфины соединяются и не расходятся. Нет у них разводов и всё тут.
Не сознавая того, Леда ощущает ветер грядушего. А что в тех днях, он предвидит: кровь и печаль, печаль и кровь. Знает оттуда же, откуда берется чувство Леды. Чувство расставания… Не развода, не измены – а именно обоюдной разлуки.
– Они так чисты и преданы друг другу! У Ириана и Элиа, у Аманды и Майкла, – семьи на всю жизнь. Дельфины соединяются и не расходятся. Не разводятся, как люди. Никогда. Как мы с тобой, верно?
«Что-то её ждёт? И не отвратить ведь».
– Так у них матриархат, – сказал он, обнимая её взглядом, – Центр неразделимой семьи – дама. Как тебе такое? Справишься?
– Нет, Леран, матриархат у людей. У дельфинов… У них дамы не борются за власть, а просто пользуются ею. Как свободой. Я буду пользоваться тем, что дашь мне ты. Будем как дельфины?
«Как дельфины… Как Мария и Ирвин!»
Леран свистнул, наклонился к воде, выбрал два камешка и постучал ими. Ириан вынырнул совсем рядом и окатил тёплой волной.
– А почему они здесь? – встрепенулась Леда, – Ведь у всех сейчас дело…
– Аквалот недалеко. Узнали о нашем приезде, сделали перерыв.
Леда приблизилась к Лерану, качнулась, обвила руками его предплечье. Вздохнула:
– Не могу привыкнуть. Настоящее чудо: из морского цветка рождается человек. Скоро в семьях Нью-Прайса появятся взрослые дети. Сказали бы тогда – ни за что бы не поверила.
«Когда человека тянет в прошлое, – он боится будущего. И неудовлетворён настоящим. Близость звёздной кары… Но за что карать её?»
– Леран! Я одного не понимаю. Почему так мало женщин рождается? Их почти нет…
– Я тоже не понимаю. Такого не должно быть. Я… Нет, Эрланг, – он прищурился как Арни; вокруг Ириана с Элиа столько солнечных зайчиков вспыхивает, что глаза заслезились, – Эрланг не ошибся. Отсутствие фаэтянок, – одна из тех проблем, которые никак не объяснить. Из тех тайн, которые люди называют Провидением, Промыслом.
– И ты не желаешь разобраться?
– Не вижу, как разбираться. Никто не способен понять всё на свете. А некоторые тайны лучше скрыть в ящике с запретной печатью и никогда не заглядывать внутрь.
– Тайна под печатью.., – Леда откачнулась от него, сделала шаг вперёд, под брызги дельфиньей игры, – Я говорила с Памелой. Она в Комитете занимается Аквалотами. И женским вопросом тоже. Так Арни её даже к статистике не допускает. Почему?
– Леда, не могу же я и туда влезть! И так неприлично получается: советник, а везде как контролёр или командир. Комиссия Возрождения не из одного Арни состоит. А отношения Памелы с ним… Комитет разберётся.
Леда повернулась кругом. Печали в её глазах как не бывало, искрятся утренним рассветом. Одним непрерывным движением она сняла через голову платье, отбросила его к берегу и крикнула весело:
– Всё, хватит! Нас ждут, а мы болтаем.
Леран бросился за ней. Через минуту игры дельфины понесли их на спинах к Аквалоту №12, или, по-земному, к Кругу Дождя. Жемчужно-серебристая полоска приближалась. В небе мелькнул кусочек радуги.
– Мой друг Радомир, – проследив за ним взглядом, прокричал Леран Леде, пытающейся встать на мокрой и скользкой спине Элиа, – Драконов едва хватает на все Аквалоты.
– Радомир любит тебя, – ответила Леда, оставив эквилибристические попытки, – Узнал, что ты здесь, и прилетел.
Дельфины вошли в зону тумана и замерли. Громадный белый лотос возвышается в неподвижной зелени воды, окружённый призрачным свечением. Чуть добавить освещения, – и сквозь тонкую ткань лепестков можно различить человеческую фигуру… Оставались дни до раскрытия. А пока – под прикрытием сине-зелёных листьев в глубь океана уходит питающий стебель, несущий строительный материал для воссоздания человеческого тела. А в мягком коконе лотоса разворачивается психика личности, из свёрнутой в семени программы перетекает в нейронные сети, в спирали ДНК.
Последнее детище Эрланга… Леран смотрит и вспоминает годы работы накануне гибели Фаэтона.
…Цветок обзавёлся листьями, – пройден субатомный уровень реконструкции, идёт стадия атомно-молекулярного синтеза…
Леда думает о том же, но по-другому. Имени Эрланг она не любит. Удивляется, как её Леран смог придумать и сотворить такое чудо. Рождение человека из семени лотоса… В прежние времена лотос охранялся элементами распавшегося контейнера. Таинственный туман, инфразвук, человеческий страх – их было достаточно. Но дельфины помогали и тогда. А сейчас – корабли, подводные лодки, Юниверы… Кругом война людей с людьми, беспорядочная и бессмысленная. Впереди война людей со страшилищами. Люди, рождённые с помощью Лерана, получают вторую жизнь не для мира, а для войны. Фаэты тоже не бессмертны.
А фаэтянки носят венки из земных лотосов. Фаэтянки красивее земных женщин, они горды и недоступны. Как Айла…
Сейчас звука в тумане нет, Леран управляет им. Он один знает, как это делается. Но всё равно немного страшно. По дрожи, пробегающей изредка по спине Элиа, Леда поняла, – дельфины тоже боятся. А её отец не боялся. Он видел то, что видит она. И не рассказал о виденном никому. Кроме Барта Эриксона.
И зачем Леран назвал флагман-Юнивер его именем? Разве недостаточно яхты?
Дельфины вернулись к своему Кругу Дождя, Аквалоту-12.
Леда нежилась на горячем песке рядом с бывшим Центром Спасения. А ещё раньше тут стоял её родной дом.
– Леран! – она перевернулась на живот и положила руку ему на грудь, – В Египте такие места называли «Озёрами белых лотосов». У одного озера было и собственное имя, из трёх согласных букв. Потомки прочитали их по-женски: Сюзанна…
– Откуда тебе известно? – удивился он, повернул голову и поднял локоны, прикрывшие её глаза.
– Я ведь бываю здесь. Иногда… Все наши вещи на старых местах. И твой первый компьютер тоже. Вот я и заглядываю.
Подарок Барта… Слушая Леду, он вспоминал, что успел загрузить в память жёсткого диска.
– Египтяне так интересно объясняли происхождение мира. Я вспомнила, в компьютере есть запись из Гермополя. Написано примерно так: «Цветок лотоса поднялся из первозданного хаоса Нуна. В раскрывшихся лепестках сидел божественный младенец, олицетворяющий бога Солнца Ра. Солнечный младенец появился из лотоса и осветил землю, пребывавшую во мраке…» Как? Я правильно запомнила? Там тоже красивый белый лотос…
– И ты поняла, что скрыто в записи?
– Да. Поэтичная шифровка реальности. Они видели второе рождение фаэта… Рождение человека на воде. Вначале он появился из земли, из глины. Вторично, – из водного цветка. Это же не всё?
– Ты пореже заглядывай в мой детский компьютер. Там такая путаница!
Леда вздохнула, придвинулась к нему вплотную.
– Все эти вопросы от Чёрной… Она всё ближе… Если бы не она! В земных морях расцветают лотосы, на берегах всеобщая радость… Среди семей конкурс, – кому доверят воспитание новорождённого фаэта. И – мир, согласие…
Леран усмехнулся:
– На Земле – и мир? Согласие? Когда такое было?